Звездный человек (журн. вариант) - Страница 21

На основании вышеизложенного мы объясняем появление признаков старости накоплением в тканях человеческого организма инертных атомов, которые обладают неблагоприятным расположением частиц в ядре. Однако введение в организм ряда веществ, приготовление которых подробно поясняется приложением к заявке, может обеспечить удаление этих атомов из организма и тем самым предохранение его от старости и естественной смерти…

Дмитрий Дмитриевич вставил от руки формулы в приложение к заявке, подписал все три экземпляра. Человек поставил против своей фамилии какую-то закорючку, очень замысловатую и мелкую.

- Завтра подпишет Коля и пошлем,- сказал Дмитрий Дмитриевич.- Пора спать.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

На столе Дмитрия Дмитриевича лежал аккуратно отпечатанный отказ в выдаче авторского свидетельства. Листок отказа был пересечен широкой синей полосой. При согласии на выдачу авторского свидетельства полоса была бы красной. Дмитрий Дмитриевич получил за свою жизнь достаточное количество листков как с синими, так и с красными полосами и был сейчас чуть сильнее сосредоточен, чем обычно, и только. Человек был задет сильнее, крепко сжатый рот выдавал его.

- Они не понимают! - сказал Человек.

- Не переживайте,- ответил Дмитрий Дмитриевич.-Ну-ка, прочтем еще раз, теперь совсем спокойно.

«…рассмотрев заявку «Способ создания физического бессмертия человека» и все к ней относящиеся материалы, отдел изобретательства установил…»- читал Дмитрий Дмитриевич.- Ну, здесь они просто пересказывают смысл нашего предложения, а вот начинаются и возражения: «Отдел изобретательства и рационализации считает, что авторы проявили физическую и философскую, биофизическую и биохимическую неграмотность.

Процессы и реакции, содержащиеся в «приложении» под номерами 1, 3, 7, 9, сомнительны, под номерами 2, 8, 10 основаны на неверных физических представлениях.

На основании изложенного отдел изобретательства и рационализации решил отказать Человеку, Д. Д. Миханьтеву и Н. П. Ростикову в выдаче авторского свидетельства на «Способ создания физического бессмертия человека».

Человек взял из рук Дмитрия Дмитриевича листки отказа и внимательно всмотрелся в маленькие буковки, напечатанные по краю листка. . .

- А здесь,- сказал Дмитрий Дмитриевич - он очень хорошо знал эту утешительную для всех изобретателей надпись,- здесь надежда: в месячный срок мы можем протестовать… Давайте воспользуемся этой надписью.

- Цель?

- Пошлют на вторичную экспертизу, может быть, другим специалистам…

- «Ознакомившись,- застучал Дмитрий Дмитриевич согнутым указательным пальцем,- с решением Отдела по изобретениям и рационализации, выражаем свое несогласие с ним по следующим причинам…»

Письмо было написано и отослано в тот же день, а через три недели на адрес Дмитрия Дмитриевича пришло краткое извещение. Изобретателям предлагалось явиться в институт, в котором работал Дмитрий Дмитриевич, и принять участие в заседании ученого совета, на котором будет рассмотрено их предложение.

- Это великолепно?-спросил Человек, прочитав извещение.

- Трудно сказать… Может быть, что-нибудь и получится, но у нас такой директор…

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

В институте, в котором работал Дмитрий Дмитриевич, сложилось очень трудное положение. Фактически вся полнота власти попала в руки Павла Александровича Пшеничного, исполняющего обязанности директора, человека, загадочного даже для тех, кто проработал с ним не один год.

С первого дня своего пребывания в институте Павел Александрович начал «осваивать» физику. Он вызвал к себе в кабинет библиотекаршу с ящичком каталога книг по физике, отобрал наугад ряд книг и велел никого не принимать. Вначале он попытался проникнуть в смысл формул и даже стал переписывать их на маленькие листочки блокнота шестидневки. После этого он перешел непосредственно к тексту и… все понял! Это открытие привело его в восторг. Действительно, он разбирал все, фразу за фразой: «Формула выведена в предположении, что…», «отсюда следует… где…», «после сложения получим…», «автор пользуется приятным долгом поблагодарить академика И. Е. Тугта за дискуссию результатов и постоянное внимание к работе». Все было понятно! Физика была ясна, как пареная репа… А формулы?! «Я не уверен, что формулы нужны, во всяком случае, так уж обязательны»,- сказал Пшеничный самому себе.

Настоящий директор института, заслуженный ученый, академик, глубокий старик, неоднократно пытался избавиться от Пшеничного. Но со временем директор примирился с его пребыванием в институте и, махнув рукой на его «научную продукцию», стал загружать его многочисленными поручениями, не требовавшими каких-либо особенных знаний. Пшеничный переписывал и составлял требования на оборудование, замещал начальника отдела кадров, когда тот уходил в отпуск, что-то согласовывал, что-то проталкивал, куда-то ездил и постепенно стал человеком незаменимым.

Шли годы, директор отпраздновал свое девяностолетие и все же не ушел на покой, он продолжал оставаться руководителем. Исполняющим обязанности директора был назначен Пшеничный.

Вот уже скоро год директор института безвыездно проживал на даче, а Павел Александрович Пшеничный, оберегая его покой, являлся к нему не чаще одного раза в месяц. «Старик», как называли в институте директора, подписывал годовые отчеты института, рассказывал Павлу Александровичу о своей поездке по Швейцарии в 1896 году и погружался в дремоту, из которой Павел Александрович не считал тактичным его выводить.