Звездный человек (журн. вариант) - Страница 22

Однако когда возникала необходимость принять рискованное решение, Павел Александрович говорил, что его нужно согласовать с директором института, академиком Коршуновым.

Такова была обстановка в институте, когда был созван Ученый совет для разбора заявки на «Способ создания физического бессмертия человека».

По издавна выработавшейся привычке Пшеничный разослал сообщения о заседании Ученого совета всем, кому надлежало об этом знать, в том числе и «Старику»…

Вначале все шло, как обычно. Одиннадцать часов утра… Сотрудники толпятся в коридоре, курят, разговаривают о своих делах, о возможных вариантах решения совета. Еще пятнадцать минут, и, мягко ступая на носки, появится заместитель директора по научной работе и, тяжело усевшись за стол президиума, пошлет секретаря в коридор.

- Просят заходить,-скажет Наталья Степановна,- уже пора…

Пора! Пора! Сотрудники, перекидываясь друг с другом приветствиями, рассаживаются, и наконец наступает молчание… Проходит несколько минут, и появляется Павел Александрович… Как, человек военного склада опаздывает? Нет, это не опоздание, это расчет, тактический расчет! Он уже давно топтался у дверей своего кабинета, поглаживая всегда защелкнутый английский замок, посматривая на свои по-военному точные часы. Внутренним оком своим он видел зал заседаний, почувствовал эту минуту молчания и вот теперь вышел из кабинета и, ни на кого не глядя, проходит к своему креслу за столом президиума.

Он внимательно, придерживая рукой очки, просматривает повестку, которую знает на память, так как составлял ее сам, и все сотрудники также посмотрели на свои повестки. Потом он поднялся, широким жестом отнял от глаз очки и сурово заговорил:

- Сегодня мы собрались здесь для проведения очень важных мероприятий. В открытом заседании Ученого совета будет разбираться авторская заявка… Мне не хотелось бы уточнять, но наш план научных работ настолько перегружен, что еще одна тема… Вы должны понять… Тем более, речь идет о физическом «бессмертии» человека… Авторы подняли шум, но нам нужно быть твердыми… Авторов трое: первый автор - Человек. Это, вероятно, псевдоним. Второй - Д. Д. Михантьев… Михантьев?! - Пшеничный, не веря своим глазам надел очки; по многолетней привычке он обратил внимание только на фамилию первого автора…

- Наш Дмитрий Дмитриевич? - донеслось с клеенчатого дивана.

- Наталья Степановна, позовите авторов, они, вероятно, ждут,- сказал Пшеничный.

Когда вошел Человек, на него не обратили внимания. Но вот появился Дмитрий Дмитриевич, и вое встали со своих мест, а Пшеничный закричал:

- Товарищи, не отвлекайтесь!

Авторов усадили в первом ряду. Коля с благоговением, Человек с интересом разглядывали развешанные по стенам зала графики и фотографии, приготовленные для следующего вопроса повестки дня. Дмитрий Дмитриевич смотрел прямо перед собой в просвет между пиджаком Пшеничного и зеленой шторой за ним. Внешне Дмитрий Дмитриевич был спокоен. Но если бы прислушаться к его сердцу! Сердце сокращалось в ритме старого марша… Да, если бы вы прислушались, то ясно услышали бы: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор…» А с этим маршем нельзя не победить,- это проверено историей.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

- Сейчас,- сказал Пшеничный,-мы ознакомимся с содержанием авторской заявки.

Дмитрий Дмитриевич быстро встал и направился к кафедре, но Пшеничный остановил его властным движением руки.

- Я думаю,- сказал он,- что вам излагать что-либо не придется. Официальных материалов, которыми располагает институт, вполне достаточно.

- Но я хочу дополнить, разъяснить…

- Дополнить, разъяснить? Всякое дополнение и разъяснение есть уже новое изобретение, а мы рассматриваем ваше старое изобретение, то, по которому идет переписка и по которому мы должны дать обстоятельный ответ. И потом, к чему это, товарищ Михантьев, ваше «я хочу»? Я хочу, мы хотим, они хотят… Если потребуется, вы будете обязаны дополнять и разъяснять…

Пшеничный прочел Ученому совету вводную часть заявки.

- Вот, собственно, и все,- сказал он,- а «наукообразное» приложение к заявке вряд ли заслуживает внимания совета. Я сам созвонился с весьма крупными специалистами, и они о большинстве реакций даже не слыхивали. Итак, я призываю совет к максимальной активности. Прошу помнить, что нужно говорить не о мело-чах, а о главном, чтобы суть дела но утонула в каких-нибудь там формулах.

Первым выступал заместитель директора по научной части.

- Это на два часа,- шепнул Дмитрий Дмитриевич Коле,- не меньше.

- Уважаемые члены Ученого совета! Когда я еще в 1928 году присутствовал на Ученом совете, посвященном новому вечному двигателю, я сказал себе: «Нет, это не пойдет». Кроме ученой степени, каждый ученый должен обладать интуицией, должен чувствовать, пойдет или не пойдет. Сегодня, когда Павел Александрович вручил мне повестку Ученого совета, я взглянул на него… то есть на нее, и сразу почувствовал: это не пойдет! Не пойдет, товарищи, хоть меня убейте! Это все, товарищи, как говаривал мой отец, «ярмарка на небе». Да, ядерная физика помогла нам установить очень интересные факты. Мы узнали, что человек может усвоить углерод, находящийся в воздухе; мы знаем, как быстро сосредоточиваются атомы йода в щитовидной железе, но не нужно торопиться. Не нужно быть, Дмитрий Дмитриевич, беспочвенным фантазером, астрологом и алхимиком. Ты думаешь о бессмертии - это трусость, Дмитрий Дмитриевич! Не в традициях нашего народа думать о смерти. «И пусть у гробового входа младая будет жизнь играть…» Вот это мужество, вот чему нужно учиться!..